Почему же нам кажется, что инфляция выше?

Игорь Березин, Президент Гильдии Маркетологов, Член совета директоров ROMIR-Monitoring

В первых числах января ФСГС (Федеральная Служба Государственной Статистики; бывший Госкомстат) обнародовала данные по инфляции за 2005-й год согласно которым цены на потребительские товары и услуги в России выросли за 12 месяцев «всего» на 11.8%. Это самый низкий показатель за последние 15 лет (с 1991 года). Но, вместо радости по этому поводу большинство обывателей (в хорошем смысле слова) испытывают недоумение, сомнения и подозрения. По ощущениям потребителей рост цен в 2005-м году был куда выше. Вот, к примеру, тарифы на коммунальные услуги выросли более чем на 30% (это признает и правительство в лице Германа Грефа), цены на мясо и бензин возросли примерно на 30%. Конечно, потребительская корзина состоит не только из коммунальных платежей, мяса и бензина. Хотя, надо заметить, что эти статьи расходов занимают не такую уж и маленькую долю в совокупном семейном бюджете. Конечно кое-что и дешевело в течении года – тарифы на услуги мобильной связи, например. Конечно, обывателю невозможно объективно оценить изменения цен на сотни наименований товаров и услуг в сотнях населенных пунктов России. Но, от субъективного ощущения, что что-то здесь не чисто, что ФСГС как-то „химичит“ при расчете индекса цен очень трудно освободиться. Так где же правда? В объективных цифрах ФСГС или субъективных ощущениях потребителей? Попробуем в этом разобраться.

Итоговая цифра инфляции – индекс потребительских цен складывается из трех частных показателей: индекса цен на продукты питания, на непродовольственные товары и индекса цен на платные услуги населению. Продукты питания в 2005-м году в целом (за исключением отдельных позиций – того же злополучного мяса, например) дорожали весьма умеренно. По данным ФСГС – в пределах 10% роста. Свой вклад в обуздание роста цен на продукты внесли и продовольственные сети, особенно магазины «экономичной цены» — дискаунтеры, с их „счастливыми часами“, накопительными скидками, „удачными покупками“, „специальными предложениями“, „мелкооптовыми упаковками“ и прочими технологиями стимулирования сбыта в современной розничной торговле. Для того, чтобы иметь возможность сдерживать рост цен ритейлеры нещадно „прессовали“ производителей продуктов питания, так что даже выручка у некоторых из последних снизилась. Цены на непродовольственные товары (также за исключением отдельных позиций вроде бензина) тоже выросли в пределах 10% (данные ФСГС). И здесь современные магазины с их сезонными распродажами и прочими стимулирующими акциями сыграли некоторую роль. А вот тарифы на платные услуги населению возросли очень существенно – почти на 20% (по данным ФСГС). Но поскольку на долю платных услуг приходится лишь 22% от совокупных семейных расходов (по версии ФСГС), то общий рост цен оказался ближе к показателю роста цен на продукты и непродовольственные товары. А вот если предположить, что ФСГС недооценивает долю потребительских расходов приходящуюся на услуги (это может происходить вследствие того, что ФСГС ориентируется на малообеспеченную часть населения страны, представители которой и правда тратят на услуги не очень значительную часть своего бюджета), то вклад роста цен на услуги в общий индекс потребительских цен может быть существенно выше. И тогда совокупный рост потребительских цен, даже без пересмотра частных индексов окажется на уровне 13-14%, а не 11.8%.

Еще одно объяснение расхождений между цифрой ФСГС и ощущениями потребителей состоит в том, что ФСГС при расчете показателя годовой инфляции не учитывает изменений, которые происходят в составе и структуре потребительской корзины семьи, домохозяйства. Иными словами рассматривается стабильный набор из 200-250 товаров (и услуг) – представителей, с неизменными долями каждого товара. Насколько важны изменения в структуре потребления и какие искажения могут возникнуть в случае, если их не учитывать проиллюстрируем на простом примере. Такие примеры очень любили отцы основатели экономической науки в позапрошлом веке. Предположим, что потребительская корзина гипотетической «среднестатистической» семьи состоит всего из двух товаров. Тем, кому такой пример кажется чересчур примитивным предлагаем самостоятельно поупражняться с калькулятором или компьютером следующим образом. Сначала разобьем все потребительские блага на товары и услуги. Вторым ходом товары разделим на продовольственные и непродовольственные, а услуги на бытовые и прочие. На третьем шаге продовольственные товары делим на растительного и животного происхождения; непродовольственные на технику и не технику; бытовые услуги на коммунальные и другие; прочие услуги – на финансовые и не финансовые. На десятой итерации вы сможете рассматривать потребительскую корзину из почти 1000 наименований товаров и услуг. Если и этого вам тоже покажется мало – продолжайте деление, и на 20-й итерации дойдете до миллиона.

Итак, потребительская корзина нашей модельной семьи состоит из двух благ: сосисок (они у нас представляют блага «низшего порядка») и сырокопченой колбасы (которая олицетворяет у нас „предметы роскоши“). В течении недели семья потребляет 9 килограмм сосисок и 1 килограмм сырокопченой колбасы. В начале года сосиски стоят 100 рублей за килограмм, а сырокопченая колбаса – 300. В конце года сосиски стоят 110 рублей, а сырокопченая – 330. Как не трудно заметить цены и на сосиски, и на колбасу выросли за год на 10%. Если в течении года не произошло изменений в структуре потребления – по прежнему 9 кило сосисок и 1 кг сырокопченой колбасы, то инфляция для нашей семьи тоже составила 10%. В начале года 1 килограмм условного „блага“, потребляемого семьей стоил 120 рублей, а в конце – 132. А вот если вследствие роста материального благосостояния семьи баланс меняется, то и картина инфляции меняется. Допустим, что теперь в неделю потребляется 8 кило сосисок и 2 кг сырокопченой колбасы. Те же 10 кг в совокупности. Только один килограмм потребляемого „блага“ теперь стоит 154 рубля. Инфляция для такой семьи составила 28%, при том, что цена на каждое из потребляемых благ выросла только на 10%. Ну, а дальше условия задачи можно отягощать дополнительными вводными. Например, мог произойти рост потребления блага высшего порядка (до двух килограмм) без снижения потребления блага низшего порядка. В этом случае, кстати, инфляция по потребляемой корзине составит 25%, а средняя цена потребляемого блага – 150 рублей. А еще в корзине могло появиться благо еще более высокого порядка – хамон по 550 рублей за килограмм, ранее не потреблявшийся вовсе по причине нехватки средств, а теперь потребляемый в объеме одного килограмма в неделю. В этом случае средняя цена потребляемого блага составит 183 рубля, а инфляция по изменившейся потребительской корзине превысит 50% годовых. А еще блага низшего порядка могут замещаться „средними“ (варено-копченой колбасой) и так до бесконечности.

Мораль сей басни такова – стойкое ощущение обмана со стороны ФСГС при расчете инфляции есть побочный результат роста благосостояния российских потребителей и отражение структурных изменений (в лучшую сторону) в составе реальной потребительской корзины, прежде всего – семей среднего класса.